Неточные совпадения
Стрельцы позамялись: неладно им
показалось выдавать того, кто в
горькие минуты жизни был их утешителем; однако, после минутного колебания, решились исполнить и это требование начальства.
Нужно, чтобы он речами своими разодрал на части мое сердце, чтобы
горькая моя участь была еще
горше, чтобы еще жалче было мне моей молодой жизни, чтобы еще страшнее
казалась мне смерть моя и чтобы еще больше, умирая, попрекала я тебя, свирепая судьба моя, и тебя — прости мое прегрешение, — Святая Божья Матерь!
Вожеватов (Огудаловой). Вот жизнь-то, Харита Игнатьевна, позавидуешь! (Карандышеву.) Пожил бы,
кажется, хоть денек на вашем месте. Водочки да винца! Нам так нельзя-с, пожалуй разум потеряешь. Вам можно все: вы капиталу не проживете, потому его нет, а уж мы такие
горькие зародились на свет, у нас дела очень велики, так нам разума-то терять и нельзя.
Что-то похожее на
горькую улыбку опять
показалось у ней на губах.
Горькому даже начинает
казаться, что религиозные люди отрицают смысл земной жизни, в то время как только они его и признают.
Он вышел и хлопнул дверью. Я в другой раз осмотрелся. Изба
показалась мне еще печальнее прежнего.
Горький запах остывшего дыма неприятно стеснял мне дыхание. Девочка не трогалась с места и не поднимала глаз; изредка поталкивала она люльку, робко наводила на плечо спускавшуюся рубашку; ее голые ноги висели, не шевелясь.
А. И. Герцена.)] середь полной, восторженной любви пробиваются
горькие звуки досады на себя, раскаяния, немой укор Р. гложет сердце, мутит светлое чувство, я
казался себе лгуном, а ведь я не лгал.
Водка щипала его за язык, словно крапива, и
казалась ему
горше полыни.
Но явилась помощь, — в школу неожиданно приехал епископ Хрисанф [Епископ Хрисанф — автор известного трехтомного труда — «Религии древнего мира», статьи — «Египетский метампсихоз», а также публицистической статьи — «О браке и женщине». Эта статья, в юности прочитанная мною, произвела на меня сильное впечатление.
Кажется, я неверно привел титул ее. Напечатана в каком-то богословском журнале семидесятых годов. (Комментарий М.
Горького.)], похожий на колдуна и, помнится, горбатый.
С
горькою усмешкой прослушал Парфен горячие слова князя. Убеждение его,
казалось, было уже непоколебимо поставлено.
Она проговорила это, не отрываясь от работы и,
казалось, в самом деле спокойно. Ганя был удивлен, но осторожно молчал и глядел на мать, выжидая, чтоб она высказалась яснее. Домашние сцены уж слишком дорого ему стоили. Нина Александровна заметила эту осторожность и с
горькою улыбкой прибавила...
Одним словом, был страшный беспорядок. Мне
показалось с первого взгляда, что оба они, и господин, и дама — люди порядочные, но доведенные бедностью до того унизительного состояния, в котором беспорядок одолевает наконец всякую попытку бороться с ним и даже доводит людей до
горькой потребности находить в самом беспорядке этом, каждый день увеличивающемся, какое-то
горькое и как будто мстительное ощущение удовольствия.
От Абреева Вихров прямо проехал в департамент к Плавину; положение его
казалось ему унизительным,
горьким и несносным. Довольно несмелою ногою вошел он на небольшую лесенку министерства и, как водится, сейчас же был спрошен солдатом...
— Почему же так
показалось мне? — продолжал Алеша с
горьким чувством.
Мне
показалось, что
горькая усмешка промелькнула на губах Наташи. Она подошла к фортепиано, взяла шляпку и надела ее; руки ее дрожали. Все движения ее были как будто бессознательны, точно она не понимала, что делала. Отец и мать пристально в нее всматривались.
Вся жизнь ее прошла в
горькой борьбе с ежедневной нуждою; не видела она радости, не вкушала от меду счастия —
казалось, как бы ей не обрадоваться смерти, ее свободе, ее покою?
Ромашов лег на спину. Белые, легкие облака стояли неподвижно, и над ними быстро катился круглый месяц. Пусто, громадно и холодно было наверху, и
казалось, что все пространство от земли до неба наполнено вечным ужасом и вечной тоской. «Там — Бог!» — подумал Ромашов, и вдруг, с наивным порывом скорби, обиды и жалости к самому себе, он заговорил страстным и
горьким шепотом...
«Ироническая
горькая улыбка
показалась на его тонких губах», — подумал Ромашов, но только подумал, потому что лицо у него в эту минуту было жалкое, бледное и некрасиво-почтительное.
Мне
кажется, что только
горькая необходимость заставила ее сделать свой дом"приятным", — необходимость, осуществившаяся в лице нескольких дочерей, которые, по достаточной зрелости лет, обещают пойти в семена, если в самом непродолжительном времени не будут пристроены.
Когда он ушёл, Кожемякину
показалось, что в комнате жарко, душно, а в груди у него выросло что-то новое и опасно качается из стороны в сторону, вызывая
горькие мысли...
— Холодно! — возразил с быстрою, но
горькою усмешкой Инсаров. — Хорош я буду солдат, коли мне холоду бояться. А приехал я сюда… я тебе скажу зачем. Я гляжу на это море, и мне
кажется, что отсюда ближе до моей родины. Ведь она там, — прибавил он, протянув руку на восток. — Вот и ветер оттуда тянет.
Ни для кого внезапная отставка старого помпадура не была так обильна
горькими последствиями, ни в чьем существовании не оставила она такой пустоты, как в существовании Надежды Петровны Бламанже. Исправники, городничие, советники, в ожидании нового помпадура, все-таки продолжали именоваться исправниками, городничими и советниками; она одна, в одно мгновение и навсегда, утратила и славу, и почести, и величие… Были минуты, когда ей
казалось, что она даже утратила свой пол.
Несмотря на
горькие слезы и постоянное сокрушение Арины Васильевны, Степан Михайлович, как только сыну минуло шестнадцать лет, определил его в военную службу, в которой он служил года три, и по протекции Михайла Максимовича Куролесова находился почти год бессменным ординарцем при Суворове; но Суворов уехал из Оренбургского края, и какой-то немец-генерал (
кажется, Трейблут) без всякой вины жестоко отколотил палками молодого человека, несмотря на его древнее дворянство.
— Владимир Петрович! — начал Крупов, и сколько он ни хотел
казаться холодным и спокойным, не мог, — я пришел с вами поговорить не сбрызгу, а очень подумавши о том, что делаю. Больно мне вам сказать
горькие истины, да ведь не легко и мне было, когда я их узнал. Я на старости лет остался в дураках; так ошибся в человеке, что мальчику в шестнадцать лет надобно было бы краснеть.
— Ай да хват!.. Смотри пожалуй! Из огня да в полымя!.. Ну, Дмитрич! держи ухо востро!.. Ты, чай, знаешь, где сказано: «Будьте мудри яко змии и цели яко голубие»? Смотри не поддавайся! Андрюшка Туренин умен… поднесет тебе сладенького, ты разлакомишься, выпьешь чарку, другую… а как зашумит в головушке, так и
горькое покажется сладким; да каково-то с похмелья будет!.. Станешь каяться, да поздно!
Петр. Ах ты,
горькая моя! И где это ты так любить научилась? И с чего это твоя ласка так душу разнимает, что ни мать,
кажется, и никто на свете… Только уж ты, пожалуйста! Ведь мне что же? Уж и мне за тобой… не миновать, выходит.
— Выслушай меня, батюшка, — продолжал сын тем же увещевательным, но твердым голосом, — слова мои, может статься, батюшка,
горькими тебе
покажутся… Я, батюшка, во веки веков не посмел бы перед тобою слова сказать такого; да нужда, батюшка, заставила!..
И его досада, его
горькое чувство были так сильны, что он едва не плакал; он даже был рад, что с ним поступают так нелюбезно, что им пренебрегают, что он глупый, скучный муж, золотой мешок, и ему
казалось, что он был бы еще больше рад, если бы его жена изменила ему в эту ночь с лучшим другом и потом созналась бы в этом, глядя на него с ненавистью…
По наружности
кажется, что никогда не бывало в литературе такого оживления, как в последние годы; но, в сущности, это только шум и гвалт взбудораженной улицы, это нестройный хор обострившихся вожделений, в котором главная нота, по какому-то
горькому фатализму, принадлежит подозрительности, сыску и бесшабашному озлоблению.
Евсею
казалось, что три пары глаз смотрят на него подозрительно и сурово. Было неловко, и что-то
горькое щипало в горле. Вышла Маша, виновато улыбаясь, оглянула всех, и улыбка исчезла с её лица.
И
горькая улыбка
показалась на губах ее.
Что же тут отличного, посудите сами. Если бы у людей были такие же крылья, как у мух, и если бы поставить мухоловки величиной с дом, то они тпопадались бы точно так же… Наша Муха, наученная
горьким опытом даже самых благоразумных мух, перестала совсем верить людям. Они только
кажутся добрыми, эти люди, а в сущности только тем и занимаются, что всю жизнь обманывают доверчивых бедных мух. О, это самое хитрое и злое животное, если говорить правду!..
Зажигал в шалашике огарок и читал ставшую невыносимой книгу «Крошка Доррит», которую взял за толщину и неизвестно за что:
горькой нелепостью
казались все эти мистеры и мистрис.
Перед Вадимом было волнующееся море голов, и он с возвышения свободно мог рассматривать каждую; тут мелькали уродливые лица, как странные китайские тени, которые поражали слиянием скотского с человеческим, уродливые черты, которых отвратительность определить невозможно было, но при взгляде на них рождались
горькие мысли; тут являлись старые головы, исчерченные морщинами, красные, хранящие столько смешанных следов страстей унизительных и благородных, что сообразить их было бы трудней, чем исчислить; и между ними кое-где сиял молодой взор, и
показывались щеки, полные, раскрашенные здоровьем, как цветы между серыми камнями.
Ему
казалось не больше 28 лет; на лице его постоянно отражалась насмешка,
горькая, бесконечная; волшебный круг, заключавший вселенную; его душа еще не жила по-настоящему, но собирала все свои силы, чтобы переполнить жизнь и прежде времени вырваться в вечность; — нищий стоял сложа руки и рассматривал дьявола, изображенного поблекшими красками на св. вратах, и внутренно сожалел об нем; он думал: если б я был чорт, то не мучил бы людей, а презирал бы их; стоят ли они, чтоб их соблазнял изгнанник рая, соперник бога!.. другое дело человек; чтоб кончить презрением, он должен начать с ненависти!
И он сделал шаг, чтоб выйти, кидая на нее взор, свинцовый, отчаянный взор, один из тех, перед которыми,
кажется, стены должны бы были рушиться;
горькое негодованье дышало в последних словах Юрия; она не могла вынести долее, вскочила и рыдая упала к е<го> ногам.
Первые минуты опьянения были неприятны, хмель делал мысли Петра о себе, о людях ещё более едкими,
горькими, окрашивал всю жизнь в злые, зелёно-болотные краски, придавал им кипучую быстроту; Артамонову
казалось, что это кипение вертит, кружит его, а в следующую минуту перебросит через какой-то край.
Работая много, поэтому будучи крепка сложением, сельская девушка при сытной пище будет довольно плотна, — это также необходимое условие красавицы сельской; светская «полувоздушная» красавица
кажется поселянину решительно «невзрачною», даже производит на него неприятное впечатление, потому что он привык считать «худобу» следствием болезненности или «
горькой доли».
Но и вместе с тем все это было так странно, непонятно, дико,
казалось так невозможным, что действительно трудно было веру дать всему этому делу; господин Голядкин даже сам готов был признать все это несбыточным бредом, мгновенным расстройством воображения, отемнением ума, если б, к счастию своему, не знал по
горькому житейскому опыту, до чего иногда злоба может довести человека, до чего может иногда дойти ожесточенность врага, мстящего за честь и амбицию.
Деятельные люди, на которых все несчастия Бенни должны лечь позорным и тяжким укором, обнаружили неслыханную энергию в поддержке этой последней клеветы на покойного несчастливца, и эта последняя вещь была бы,
кажется, еще
горше первой, потому что не предвиделось уже никакого следа для восстановления истины; но вдруг в июне месяце 1870 года, в газете «Неделя», №№ 21, 22 и 23, появились воспоминания госпожи Александры Якоби о ее пребывании «между гарибальдийцами».
Казалось, достаточно было бы безмолвно принести на трезвый алтарь жизни самые задушевные стремления и чувства. Оказалось на деле, что этот
горький кубок был недостаточно отравлен.
Анна Павловна, сидевшая в своей спальне, слышала весь этот разговор; но,
кажется, она привыкла к подобным выходкам мужа и только покачала головой с какою-то
горькою улыбкой, когда он назвал ее писательницей. Она была очень худа и бледна. Через четверть часа Мановский вернулся и,
казалось, был еще более чем-то раздосадован. Он прямо пошел в спальню.
И что же вместо этих роскошных мечтаний давала ей
горькая существенность: всю жизнь прожить в губернском городе, и добро бы еще женою какого-нибудь ловкого богатого человека, а то выйти за тюфяка, с которым даже стыдно в люди
показаться.
— Никита Федорыч один-одинешенек расхаживал теперь вдоль и поперек по конторе, заложив руки назад, опустив голову;
казалось, он погружен был в
горькое, тревожное раздумье.
— Делевня наша — Егильдеево [В «Беседах о ремесле»
Горький, вспоминая о своей работе в крендельной, писал: «Крендельщики почти все одного уезда, забыл — какого;
кажется, и одной волости — Едильгеевской, из деревень Каргузы, Собакина, Клетней».]… Тлудненько говорить мне, а то бы я…
Надежда Ивановна. Так, ничего… поедем… (С
горькой усмешкой.)Мы,
кажется, здесь лишние.
Казалось, человек, смотрящий этим странным взглядом, знает о жизни нечто очень
горькое…
Опыт многократный, в самом деле
горький опыт, научил его давно, что всякое сближение, которое вначале так приятно разнообразит жизнь и представляется милым и легким приключением, у порядочных людей, особенно у москвичей, тяжелых на подъем, нерешительных, неизбежно вырастает в целую задачу, сложную чрезвычайно, и положение в конце концов становится тягостным. Но при всякой новой встрече с интересною женщиной этот опыт как-то ускользал из памяти, и хотелось жить, и все
казалось так просто и забавно.
Вместе с Анной Сергеевной вошел и сел рядом молодой человек с небольшими бакенами, очень высокий, сутулый; он при каждом шаге покачивал головой, и,
казалось, постоянно кланялся. Вероятно, это был муж, которого она тогда в Ялте, в порыве
горького чувства, обозвала лакеем. И в самом деле, в его длинной фигуре, в бакенах, в небольшой лысине было что-то лакейски-скромное, улыбался он сладко, и в петлице у него блестел какой-то ученый значок, точно лакейский номер.
Ему
казалось, что он достаточно научен
горьким опытом, чтобы называть их как угодно, но все же без «низшей расы» он не мог бы прожить и двух дней.